Торонага, а я уже думал что Сенсей в тему зашел про смерть чтобы ну не знаю даже зачем....

Да? Вечером обязательно внимательно послушаю

Конечно автор Константин Никольский. Вот только строчку точно есть, когда он играл и пел в составе группы Воскресенье. А в более поздних, сольных вариантах её порой и нет. ИМХО, сие право автора исполнять её или нет.

Shiko, буду признателен за пруфлинк на бесстрочный вариант
потому что

Jumanji, ага, да замочить их всех

Торонага, тебе линк на аудио, видео, текст с аккордами?

почему нет варианта "не умру никогда, буду жить вечно"?

Shiko, на аудио, видео устроит, возможно даже больще.

Кейли, это только Цой и Ульянов

не, ну так я не согласна.

— Туда мы уйдем после смерти?
— Это мечты, детка, красивые, но..
— Нереальные.

У каждого свой ад — это не обязательно огонь и смола! Наш ад — это жизнь впустую!






P.S.
- Ты на меня злишься?
-
- Лучше злись на смерть.

То, что умираю не чувствовала, а вот, что умерла уже, было такое))

НЕТУ,нету на этом форуме эротической темы...

Да, была одна оральная и та минула в закрытые.

Вот вы.....)))))

А вот где ты ... ??? ((((

Shiko, я дома! Нормальные люди в такую погоду дома сидят(с)))

Не, я ещё недожиль... пока только на форуме сижу.

Shiko, значит всё впереди! И это прекрасно!

Ага вот прям сейчас: лифт - улица - трамвай - подъезд - дом`диван.

Shiko, трамвай...не местные значит

Наталья, не, местные, тильки далекие... не.

«Серый» – трогательный рассказ о самом преданном друге

— Паш, слышь, что ли, Паш? Вроде ходит кто под окнами-то, а?
— Да спи, ты. Нужна ты кому — ходить у тебя под окнами….
— Нужна — не нужна, а вроде есть там кто-то. Выглянул бы — мало ли.
— Отстанешь ты или нет?! Был бы кто — Серый давно бы залаял. Всё тебе чёрте что чудится. Спи, давай.
— Не кричи. Серёжку разбудишь. А Серый твой — пень глухой. Крепче тебя ночами спит. Сторож называется.

Если бы пёс, по кличке Серый, мог усмехаться – усмехнулся бы. Но усмехаться пёс не умел. Он просто вздохнул. Вот ведь вздорная баба: пень глухой. И ничего он не глухой. Даже наоборот – только слух у него и остался острым. Зрение подводить стало, да сила былая куда-то утекла. Всё больше лежать хочется и не шевелиться. С чего бы?

А под окнами нет никого. Так, капли с крыши, после вечернего дождя, по земле да листьям постукивают. Ну, не облаивать же их?

Пёс опять вздохнул. Свернувшись калачиком в тесноватой будке, положив голову на обрез входа в неё, он дремотно оглядывал ночное небо. Сколько лет зимы сменяются вёснами, вёсны — днями летними душными, потом осень приходит — всё меняется, только ночное небо над головой остаётся неизменным. Днями-то Серому некогда в небо пялиться — забот по двору хватает, а вот ночью… Ночью можно и поднять взгляд от земли.

Интересно всё же, хозяин как-то сказал, что и на небе собаки есть. Далеко, правда, очень — в созвездии Гончих Псов. Сказал да и забыл. А Серому запомнилось. Вот и смотрит он ночами в небо, пытаясь тех псов углядеть. Да видно и впрямь они далеко — сколько лет Серый смотрит в звёздное небо, а так ни одного пса и не увидел. А как бы интересно было бы повстречаться! На этот случай у Серого и сахарная косточка в углу будки прикопана. Для гостей.

Неожиданно для себя, он поднял голову к небу и пару раз обиженно гавкнул. Где вы, собратья небесные?

Женский голос:
— Паш, Паша! Да проснись же ты! Серый лает. Говорю же тебе, кто-то бродит у дома. Выдь, поглянь.

Мужской голос:
— Господи, что ж тебе, дуре старой, не спится-то?!

Заскрипели рассохшиеся половицы, на веранде вспыхнул свет. Над высоким крытым крыльцом отворилась входная дверь. В её проёме показалось грузное тело хозяина.

Позёвывая и почёсывая сквозь синюю просторную майку свой большой живот, отыскал взглядом пса.

— Ну, чего ты, Серый, воздух сотрясаешь?

Пёс вылез из будки. Виновато повиливая опущенным хвостом, таща за собою ржавую цепь, подошёл к крыльцу.

— Не спится? Вот и моей старухе тоже. Всё ей черте что чудится. Эх-хе-хе.

Покряхтывая, хозяин присел на верхнюю, не залитую вечерним дождём, ступеньку крыльца.

— Ну, что, псина, покурим? Да вдвоём на луну и повоем. Вон её как распёрло-то. На полнеба вывесилась.

Пёс прилёг у ног хозяина. Тот потрепал его за ушами и раскурил сигарету. По свежему прозрачному после дождя воздуху потянуло дымком.

Серый отвернул голову в сторону от хозяина. Что за глупая привычка у людей дым глотать да из себя его потом выпускать? Гадость же.

Небо крупными желтовато-белыми звёздами низко висело над селом. Далёко, за станцией, в разрывах лесопосадки мелькали огни проходящего поезда. В ночной тишине хорошо слышны были перестуки колёсных пар о стыки рельс.

Прошедший вечером дождь сбил дневную липкую духоту, и так-то сейчас свежо и свободно дышалось.

— Хорошо-то как, а, Серый? Даже домой заходить не хочется. Так бы и сидел до утра. Собеседника вот только нет. Ты, псина, покивал бы мне, что ли, в ответ.

Серый поднял голову и внимательно посмотрел хозяину в глаза. Странные всё же создания — люди, всё им словами нужно объяснять, головой кивать. О чём говорить-то? И так ясно – хорошая ночь, тихая. Думается, мечтается хорошо. Без спешки.

Пёс, звякнув цепью, снова улёгся у ног хозяина.

— Да-а-а, Серый, поговорили, называется. А ведь чую я — понимаешь ты меня. Точно, понимаешь. Ну, может, не дословно, но суть ухватываешь. Я ведь тебя, рожу хитрую, давно раскусил. Вишь, какой ты со мною обходительный, а вот бабку мою — не любишь. Терпишь — да, но не любишь. А ведь это она тебя кормит и поит. А ты её не любишь.

Ну, не люблю и что теперь? Хуже я от этого стал? Службу плохо несу? Эх, хозяин…

Это она с виду ласковая да обходительная, на глазах. Знал бы ты, какая она злющая за спиной твоей. Думаешь, почему у меня лапы задние плохо двигаются? Её заботами. Так черенком от лопаты недавно отходила – два дня пластом лежал. А тебе сказала – отравился я, когда чужие объедки съел. Да и чужие объедки я не от большой радости ел – она ведь до этого два дня меня голодом на цепи держала. Да приговаривала: «Чтоб ты сдох скорее, псина старая». А ты: любишь – не любишь. С чего б мне её любить-то?!

Ты-то, хозяин, хороший. Добрый. Вот и думаешь, что все кругом добрыми должны быть. А так не бывает. Хотя это ты и сам, видимо, знаешь, да вдумываться не хочешь. Наверное, тебе так проще. Только такое добро и во зло бывает. Когда злу ответа нет, оно и творит дела свои чёрные. Да что уж теперь, жизнь прошла, какие уж тут счёты…

— А, помнишь, Серый, как ты на охоте меня от кабана-секача спас? Тебе достался его удар клыками. До сих пор удивляюсь, как ты выжил тогда — ведь я твои кишки по всему лесу собирал… Да-а-а. Не ты бы — меня бы тогда и отпели.

Помню. Как не помнить. Я ведь тоже думал — хана мне. Не оклемаюсь. Не успей ты меня к ветеринару привезти.

Да много чего было, разве всё упомнишь. Ты ведь тоже меня не бросил, когда я ранней осенью под лёд провалился. Дурной я тогда был, молодой. Не знал тогда, что вода может быть стеклянной. Вот и узнал. До сих пор вижу, как ты, словно большой ледокол своим телом лёд взламывал, ко мне пробивался. Я-то ничего, быстро отлежался, а тебя ведь еле откачали. Я, хозяин, всё помню. Потому и хорошо мне с тобой. А вот в твоих, хозяин, семейных делах – я не судья. Хорошо тебе с твоей старухой, значит всё правильно. И жизни тебя учить — не моё собачье дело.

— Слышь, Серый, жизнь-то наша с тобой под уклон катится. А, кажется, что и не жили ещё. Как думаешь, долго мы ещё красоту эту несказанную видеть будем?

Не знаю. Ты, хозяин, может, и поживёшь ещё, а мои дни-то уж на излёте…

Какой-то лёгкий еле ощутимый шорох заставил пса поднять голову. По небу, в сторону земли, вдоль Млечного пути, бежали три больших собаки. Мелкими переливчатыми звёздочками искрилась их шерсть, глаза горели жёлтым огнём.

Вот, значит, вы какие, собаки из созвездия Гончих псов. В гости бы зашли, что ли…

Собаки словно услышали его мысли. Через мгновение они впрыгнули во двор и остановились рядом с лежащим Серым.

— Здравствуйте, братья небесные. Я так долго вас ждал.
— Здравствуй, брат. Мы всегда это знали. Мы за тобой. Пришёл твой срок уходить.
— Куда?
— Туда, куда уходят все собаки, завершив свой земной путь — в созвездие Гончих псов.
— У меня ещё есть немного времени?
— Нет. Ты здесь, на земле, всё уже завершил. Ты достойно прошёл земное чистилище. Ты познал всё: и любовь и ненависть, дружбу и злобу чужую, тепло и холод, боль и радость. У тебя были и друзья и враги. О чём ещё может желать живущий?
— Я хочу попрощаться с хозяином.
— Он не поймёт.
— Поймёт.
— У тебя есть одно мгновение.

Серый поднял глаза на сидящего на крыльце хозяина. Тот, притулившись головой к балясине крыльца, смотрел в небо. Ощутив взгляд пса, обернулся к нему.

— Что, Серый, плоховато? Странный ты какой-то сегодня.

Пёс дёрнул, словно поперхнулся, горлом и выдавил из себя: «Га-а-в…», потом откинул голову на землю и вытянувшись всем телом, затих…

— Серый? Ты что, Серый?! Ты чего это удумал, Серый?!

Серый уходил со звёздными псами в небо. Бег его был лёгок и упруг. Ему было спокойно и светло. Он возвращался в свою стаю. Впереди его, показывая дорогу, бежали гончие псы.

Серый оглянулся. Посреди знакомого двора, перед телом собаки, на коленях стоял хозяин и теребил его, пытаясь вернуть к жизни.

Ничего, хозяин — не переживай. Мне было хорошо с тобой. Если захочешь вспомнить меня, погляди в звёздное небо, найди созвездие Гончих псов, и я отвечу тебе.

© Андрей Растворцев


ps хотел в "философию", но наверное сюда будет лучше...

Я думаю - так не интересно)))
Хотя... Если в возрасте 25-30 лет, то можно... Но все равно надоест, возможно

Я курить бросил в прошлом году, но насколько я помню такие размышления с никотином не связаны.

А если реально: мой девиз - на бога надейся, а САМ не плошай!

Зато сколько всего можно сделать! Как минимум можно будет дожить до того момента, когда в космос запросто можно будет слетать, и слетать туда!
Масса возможностей и не будет мучать мысль, что время идет, а ты тупишь и ничего не делаешь.

Прошу прощения, но на хрена в космос то залетать?

Ну я даже не знаю)))) Не могу пока определиться в этом вопросе))))

Хочу. Это достаточный ответ? )

А то развели тут, понимаешь, депрессию... Умирать... Заняться как будто больше нечем.

Для женского ответа - более чем достаточный, всеобъемлющий прям!

А для понимания мужской логикой и на 0,0000000000000000000000000000000000000000000000000001 % не достаточно!

Shiko, и для "мужской" логики тоже достаточный. И для форума тем более. )

Кейли, нет, для мужской не достаточно. Вот пример мужской логики: Хочу на рыбалку! Хочу потому, что хочу отдохнуть от городской обстановки, людей, забот. Или просто - хочу выпить водки ...



Поэтому мужику и не понятно на хрена в космос то лететь.

Shiko, ну придумайте сами что-нибудь, вы же умный.

Вообще-то я - дурак!

т.Мартин Лютер Кинг написал для своей могилки эпитафию:,,Я-свободен!Боже,я-свободен!Я свободен,наконец!"

Смерть — вовсе не повелительница всех ужасов.
Смерть — это друг.
Подумай вот о чем. Ты боишься спать ночью? Разумеется нет. Потому что знаешь, что опять проснешься.
Думай о смерти то же самое. Как о сне, от которого неизбежно пробудишься.
Настоящая жизнь — это процесс становления. Смерть — один из его этапов. Вслед за жизнью не наступает небытие.
Существует только непрерывность бытия.

Не смерть нам наносит раны, а жизнь. Человек может умереть, даже не зная об этом.


P.S.
– Если бы только люди воспринимали смерть как сон, прекратились бы все ужасы, – молвил мужчина по имени Уоррен. – Человек спокойно засыпает, уверенный в том, что на следующее утро проснется. Он должен ощущать то же самое по поводу конца жизни.

Позволено ли будет подвести итоги?.... последних диалогов))
Итак:
- М предпочитают свободу, будь то рыбалка, пьянка или смерть
- Ж стремятся к бессмертию, дабы познать Вселенную - это к вопросу о космосе, мля)))))
Доброго времени суток всем

смерть от свободы?

Конечно, надоест. Наступит эмоциональное истощение. Через лет 50-60 лет не захочется не то что вселенную обживать - просто из дома выходить.

Физическую жизнь можно продлить, но эмоциональную - нет.
Тогда это уже и не жизнь вовсе.

Ну хоть кто-то поддержал меня

а вот не согласная я))))
при всем уважении, позвольте оппонировать простой вещью - мы не имеем возможности знать наступит ли эмоциональное истощение, потому что (опять же бездоказательно))) Вселенную невозможно познать всю..... и если у бессмертного стоит цель (или настрой))) не только обживать её, но и познавать, то эмоций хватит)))
ИМХО

Зашумит ли клеверное поле,
заскрипят ли сосны на ветру,
я замру, прислушаюсь и вспомню,
что и я когда-нибудь умру.

Но на крыше возле водостока
встанет мальчик с голубем тугим,
и пойму, что умереть - жестоко
и к себе, и, главное, к другим.

Чувства жизни нет без чувства смерти.
Мы уйдём не как в песок вода,
но живые, те, что мёртвых сменят,
не заменят мёртвых никогда.

Кое-что я в жизни этой понял, -
значит, я не даром битым был.
Я забыл, казалось, всё, что помнил,
но запомнил всё, что я забыл.

Понял я, что в детстве снег пушистей,
зеленее в юности холмы,
понял я, что в жизни столько жизней,
сколько раз любили в жизни мы.

Понял я, что тайно был причастен
к стольким людям сразу всех времен.
Понял я, что человек несчастен,
потому что счастья ищет он.

В счастье есть порой такая тупость.
Счастье смотрит пусто и легко.
Горе смотрит, горестно потупясь,
потому и видит глубоко.

Счастье - словно взгляд из самолёта.
Горе видит землю без прикрас.
В счастье есть предательское что-то -
горе человека не предаст.

Счастлив был и я неосторожно,
слава богу - счастье не сбылось.
Я хотел того, что невозможно.
Хорошо, что мне не удалось.

Я люблю вас, люди-человеки,
и стремленье к счастью вам прощу.
Я теперь счастливым стал навеки,
потому что счастья не ищу.

Мне бы - только клевера сладинку
на губах застывших уберечь.
Мне бы - только малую слабинку -
всё-таки совсем не умереть.

У А. Бушкова в книге серии Сварог есть упоминание о короле, жившем более 5000 лет. Главное для него была борьба со скукой, хотя магические и иные возможности были безграничны, но все надоело... Впрочем, все зависит от человека и от его интересов....

Shiko, остроболезненно напомнило Марину Цветаеву:
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.

Жаль, что эстрадное исполнение часто изнашивает, опошляет поэзию, как, например, А. Тарковского "Вот и лето прошло..."

Цветаева, как странно и как мятежно на душе, с одной стороны не понимаю, не люблю ее творчества, с другой - ее стихи постоянно цепляют в душе что то утопическое, и на совершенно другую тему - недели то о чем был написан стих... Но все же не позволит искорка угастнуть и феникс восстанет...
А значит Симонов...

Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила,-

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведёт с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведённых на шее рук.

Взял бы в рай с собой все опасности,
Чтоб вернее меня ждала,
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Всё, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивлённо меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.

Ну вы , молодежь, даёте! Я вот умирать совсем не хочу, ведь в мире столько интересного. У меня жизнь только начинается: детей вырастила, теперь можно и для себя немного. У меня сейчас просто нет времени на депрессию: лыжи, рыбалка, бассейн и т.д. Единственный страх, что не успею многого, ведь человек предполагает, а Бог располагает. Я думаю, что просто надо любить жизнь. Во всех ее проявлениях - и хороших, и плохих.

Да правильно, какой умирать! Надо жить и радоваться тому, что у тебя есть )))

Сомневаюсь, что здесь кто-либо мечтает умереть.

Тема Шико о духовной трансформации, изменении, вплоть до полного перерождения личности, переворота в мировоззрении, вызванными новым знанием, опытом, личными переживаниями.

Думаю, речь о смерти зашла в связи с уходом из жизни друга автора топика, горестными мыслями, порождёнными этой утратой.

Почему то вспомнилось... Когда я был в пятом классе учительница попросила нас посчитать сколько нам будет лет в 2000 году. Я прикинул что мне лет двадцать пять будет. Взрослый дядька буду. Тогда эта цифра показалась мне не реальной, далёкой. Дожить бы ещё до этих двадцати пяти.
Сейчас мне сорок, и я понимаю, что пропустил тот момент. Теперь думаю каким я буду в шестьдесят. Не пропустить бы и этот момент. А ведь где то на Марчекане или на 13 есть место где растёт стланик. Наверное моё место. Хотя я предпочёл бы по другому, красиво, на горящей машине с обрыва в море и чтобы взрыв был. Так веселее.
Первого сентября мой ребетёнок пойдёт в школу, и училка спросит - дети, сколько лет вам будет в 2030 году....

П.С. Трезвая пятница страшная вещь :-)

Жизнь коротка. И надо уметь.
Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу.
Уходить от плохого человека. Их много. Дело не идущее бросать.
Даже от посредственности уходить.
Их много. Время дороже.
Лучше поспать.
Лучше поесть.
Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.
Музыка стала врагом человека.
Музыка навязывается, лезет в уши.
Через стены.
Через потолок.
Через пол.
Вдыхаешь музыку и удары синтезаторов.
Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами.
Спектакль менее наглый, но с него тоже не уйдешь.
Шикают. Одергивают.
Ставят подножку...
Компьютер прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар.
Копаешься, ищешь, ищешь.
Ну, находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь, снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил.
Мысли общие.
Слова общие.
Нет! Жизнь коротка.
И только книга деликатна.
Снял с полки.
Полистал.
Поставил.
В ней нет наглости.
Она не проникает в тебя без спросу.
Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки.
И она раскроется.
Если бы с людьми так.
Нас много. Всех не полистаешь.
Даже одного.
Даже своего.
Даже себя.
Жизнь коротка.
Что-то откроется само.
Для чего-то установишь правила.
На остальное нет времени.
Закон один: уходить, бросать, бежать, захлопывать или не открывать!
Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого.

...одно время зачитывался советским двухтомником Акутагава, и меня, кроме необычности (для меня тогда) темы самих рассказов, поразило то, как иллюстрации на форзацах, - иллюстрации художника, имя которого я во втором томе даже не нашёл, иллюстрации, никак не связанные сюжетом ни с одним из рассказов, - абсолютно точно говорят о том, что следует в сознании от "В чаще" и "Ворот Расёмон" до "Зубчатых колёс" и "Жизни идиота" - в начале это горящие в пламени лошади, и я глядя на них слышал горящий треск и их оглушающие страшные голоса, в середине - это человек без лица и кукла на нитках, в конце - потухший крошечный вулкан в обычной железной ванне, зависшей посреди пустыни...

...это я вспомнил, когда в сентябре, возвращаясь с материка, заехал в Кадыкчан. я оставил работающую машину на берегу реки, перебрался через обвалившийся мост и вошёл в парадный вход какого-то закопчённого здания, сталинского, 50-х годов, увидел разбросанные жёлтые истлевшие бумаги и ровный слой мусора и штукатурки, и опять остро почувствовал, что умираю. и говорить не нужно, что обратно до машины я вылетел оттуда пулей... я перевёл печку "на себя", включил передачу, и подумал - куда угодно, лишь бы уехать подальше...