Воспоминания о жизни в СССРЦитата
Первое, что бросалось в глаза, это то, что ни в одном из приволжских
городов, ни в магазинах, ни в ресторанах, мы никогда не видели свежей рыбы.
Впрочем, мяса в магазинах тоже не видели.
Но что же тогда едят люди?
В Казани, столице Татарии, иногда в магазинах бывает свинина, которую татарам
запрещает есть их религия. Уже много лет мясо распределяют по талонам, один-
два килограмма в месяц на человека. В той же Казани, проезжая рано, на
рассвете, по городу, я обратила внимание, что у некоторых магазинов уже стоят
очереди. Я подумала, что женщины с утра пораньше рвутся за какими-нибудь им
портными товарами, но, подняв глаза повыше, увидела название магазинов и
обомлела — "Молоко"!
Да как же живут эти несчастные?
Встать в очередь в пять часов утра, чтобы
купить молоко для ребенка… Если бы не видела своими глазами, никому бы на
свете не поверила, что возможно такое в России не в военное, а в мирное
время. Во всех городах люди на улицах хмурые, неприветливые. В гостиницах, в
ресторанах — грязь, нищета и убожество. И это по всей Волге, от Горького до
Астрахани.
Самые большие и лучшие здания заняты партийными учреждениями: областной
комитет партии, городской комитет партии, районные комитеты партии… Да
сколько же их по всей необъятной России? И сколько же вас, дармоедов, осело
во всех этих комитетах? Везде одни и те же лозунги, славящие коммунистическую
партию и правительство за счастливую жизнь народа. А со стен домов глядят на
все это "великолепие" портреты вождей — их тупые рыла преследуют советского
человека от рождения и до самой смерти.
Да, если до революции в России был один Царь, отвечающий перед Богом за
свой народ, то теперь свой партийный царь и его бесчисленные царедворцы есть
в каждом городе Страны Советов. Не верят они ни в Бога, ни в Маркса, ни в
черта и дьявола, а только в свою ненасытную утробу и пользуются теми же
привилегиями, что и вожди в Кремле, — порядок есть порядок, и охраняется
здесь он строго.
Однажды сумев создать для себя эту райскую систему, они не остановятся ни
перед чем, чтоб сохранить и удержать ее. Кому же охота добровольно отдать всю
эту роскошную жизнь, лишиться сладостной власти, этого единственного
источника их материального благополучия, лишиться возможности самолично каз-
нить или миловать? Будучи, в основном, по своим данным бесцветным середняком
общества, где еще они получат такие блага и привилегии, при каком ином режиме?
Особое впечатление, конечно, оставил Сталинград — кусок земли, где в
войну решилась судьба советской России.
Где "за Родину, за Сталина" полегли в
землю сотни тысяч людей, физический цвет народа, где земля в полном смысле
слова пропитана кровью. Сегодня это новый город с огромной промышленностью,
заводами, фабриками. И опять — ничего в магазинах, на пустых прилавках белая
бумага.
Пришли в ресторан нашей гостиницы пообедать.
За наш стол села молоденькая
девушка лет двадцати, я с нею разговорилась.
— Вы приезжая?
— Нет, я здешняя.
А почему вы спрашиваете?
— Да как-то не принято в России, чтобы женщина, да еще одна, днем ходила
в ресторан.
— Я здесь работаю недалеко, так в перерыве хожу сюда обедать.
— Но ведь это дорого.
— Что же делать? Зато мне не нужно после работы по магазинам в очередях
стоять.
Вечером съем хлеба да выпью чаю и спать.
— А разве на службе у вас нет столовой?
— Так там же ничего нет. Тут в гостинице только и можно прилично
пообедать.
И чисто здесь, красиво, пьяных мало.
— Ас продуктами как у вас? Плохо?
— Да нет, ничего, что-то купить можно. Живут люди.
— Вот мы сейчас проехали по всей Волге и ни в одном городе не видели в
продаже рыбы.
Мы когда выехали из Москвы, то всё мечтали рыбы свежей поесть.
В какое время года больше всего ловят рыбу?
— Я не знаю… Рыбы у нас не бывает.
— Ас мясом как?
— И мяса не бывает.
— И давно эти трудности?
— Да ведь я родилась здесь. Так на моей памяти мяса в магазинах никогда
не было.
Меня поразили спокойствие и какая-то обреченность во всем облике этого
юного существа. Хрупкая, скромно, но чистенько одета, видно, что все очень
бережет.
Видя, как она все тщательно доедает, ничего не оставляя на тарелках,
я невольно подумала, что вот как раз сейчас в Москве от законспирированной,
как военный объект, правительственной столовой, что около кинотеатра
"Ударник", отъезжают черные, бронированные лимузины с плотными занавесками на
окнах, за которыми прячутся от любопытных глаз кастрюли с борщами,
бифштексами, жареными гусями, поросятами и прочей снедью — пайки для "слуг
народа" и для советской элиты. Пайки! Как же нужно презирать свой народ,
чтобы позволить себе такое бесстыдство.
— Где же вы работаете?
— Здесь, недалеко. Я чертежница.
Ах, милая, значит, если ты ходишь сюда даже и не каждый день, то вся твоя
зарплата тут. За тарелку супа да кусочек жесткого мяса...
Но как же так?
Сталинград — город-герой. Уничтоженный во время боев и заново выросший на
крови и костях сотен тысяч бойцов, насмерть стоявших, буквально своими телами
остановивших фашистские орды. Для такой ли жизни после них? Чтобы через
тридцать лет после войны, в мирное время, женщины на рассвете вставали в
очереди за молоком для детей, а молоденькая девушка совершенно спокойно, как
само собой разумеющееся, сказала, что на ее памяти всегда были пустыми
прилавки магазинов...
Эту ли беспросветную жизнь в недостойной нищете и
патологической лжи призывает защищать с мечом в руке "Родина-мать" — огромная, чуть ли не стометровая статуя, установленная, как на гигантской
братской могиле, на Мамаевом кургане и хорошо видная с разных сторон
Сталинграда.